Kino Daily Ещё до своего появления на экранах кинолента «Школьный вальс» пробудила острые вопросы у советского кинематографического руководства и едва не оказалась сокрытой на «полке». Однако череда событий, о которых речь пойдёт далее, позволила картине всё же выйти в прокат, пусть и с минимальным тиражом копий.
Кадр из фильма
В 70-е годы стандартный всесоюзный прокат предполагал от шестисот до тысячи экземпляров каждой ленты, а для хитов — две тысячи и более. «Школьный вальс» же выпустили тиражом всего в 320 копий. Тем не менее, история школьников Зоси и Гоши возглавила двадцатку лидеров кинопроката, собрав почти 20 миллионов зрителей!
К слову, в анналы отечественного кино картина вписалась с неповторимым рекордом, остающимся непобитым: каждая копия этой драмы привлекла в среднем более шестидесяти тысяч зрителей.
Скандалы сопровождали фильм не только в процессе создания, но и после премьеры. Ведь лента затрагивала тему подростковой беременности, официально признанной несуществующей в СССР.
Позднее, в конце 80-х, всплыли подлинные статистические данные о количестве абортов и родов среди несовершеннолетних. В более доступной интерпретации это означало, что в советскую эпоху в каждой пятой школе страны ежегодно появлялись свои «Зоси» и «Гоши». Данную реальность тщательно скрывали не только от общества, но и от самих учащихся.
Таким образом, тема картины отражала жизненные реалии, но, деликатно говоря, была непопулярной. Борьба с ней развернулась ещё на этапе сценария. Драматургу Анне Родионовой настойчиво рекомендовали трансформировать сюжет, чтобы главная героиня не была школьницей. Мол, не стоит бросать тень на советскую школу и юных комсомолок. Пусть, к примеру, Зося старше на пару лет и трудится, скажем, штукатурщицей на стройке.
Однако 32-летняя сценаристка решительно отвергла эти предложения. Она заявила, что фильм не очерняет школьниц, а предупреждает их — в этом его основная миссия.
Единственное, на что согласились Родионова и Любимов: оставить финал открытым для интерпретации зрителей. Изначально замысел был драматичнее — Зося и Гоша расставались навсегда. Но создатели предпочли сохранить надежду для всех.
Трудности преследовали не только автора сценария и режиссёра, но и исполнительницу главной роли Елену Цыплакову. В год съёмок она была студенткой ГИТИСа, где учащимся театральных вузов запрещалось сниматься. Она всеми силами скрывала своё участие, но тайное стало явным, и сразу после премьеры, несмотря на отличную успеваемость, Цыплакову отчислили из института.
Впрочем, талантливой девушке протянула руку помощи Татьяна Лиознова, благодаря чьему покровительству Елену в том же году приняли на третий курс ВГИКа.
Предпремьерный показ состоялся в 1977 году на Всесоюзном съезде учителей. Как и предвиделось, фильм встретили в штыки! Участники возмущались, что интимную и запретную тему выставили на всеобщее обозрение. Мол, педагоги стремятся минимизировать таких «Зось», а картина, напротив, внушает школьницам, что беременность — не конец жизни, а начало новой главы.
В итоге съезд направил в Госкино письмо с требованием запрета. Руководство, собственно, на это и рассчитывало, чтобы навсегда убрать ленту на полку.
Тогда кто-то посоветовал Анне Родионовой обратиться напрямую к Суслову. Мол, терять уже нечего, а вдруг последует согласие? Если же Суслов, что вероятнее, даже не прочтёт и не ответит, то все узнают: прямого запрета от высшего руководства нет, и борьба может продолжаться.
Она последовала совету, без особых иллюзий. Сегодня неизвестно, прочитал ли письмо сам Суслов или его помощники, но через несколько месяцев в квартире Анны раздался звонок: фильм одобрен и допущен в прокат.
Лента получила низшую категорию и вышла без рекламы, с минимальным тиражом. Однако сарафанное радио сотворило чудо — сеансы шли с аншлагом, а прогрессивные учителя на классных часах разбирали фильм со старшеклассниками, что благотворно повлияло на их воспитание.
Позднее Цыплакова делилась, что получила множество писем от зрительниц, отказавшихся от аборта благодаря картине и благодаривших актрису. Среди них были не только юные девушки, но и зрелые женщины. Таким образом, фильм исполнил свою позитивную роль. А разве не в этом высшая цель художественного творения — преобразовывать души и судьбы к лучшему?
